тывал. Во-первых, потому, что не он меня, а в основном я его всю жизнь
  выручал из разных неблагоприятных ситуаций, а во-вторых, Шуры просто фи-
  зически не было в Санкт-Петербурге. Он еще позавчера уехал в Москву, по-
  вез свою рукопись в издательство. Специально для ухода за мной - кормеж-
  ка, впустить меня, выпустить, дать попить, включить мне телевизор, - Шу-
  ра оставил в нашей квартире очередную прихехешку, которая начала свою
  бурную деятельность в нашем доме с того, что сожрала мой замечательный
  хек и сутки обзванивала всех своих хахалей, как внутрироссийского, так и
  заграничного розлива. Трепалась она по полчаса с каждым, и я в панике
  представлял себе, какой кошмарный счет придет нам с Шурой в конце месяца
  за эти переговоры! Поэтому сегодня, уходя из дому, я перегрыз телефонный
  шнур и таким образом спас Шуру Плоткина от необходимости пойти по миру,
  ведя меня на поводке. Шура вернется домой - я ему покажу место, где я
  перегрыз провод, и Шура все сделает. В отличии от других наших знакомых
  литераторов, руки у Шуры вставлены нужным концом.
   В-третьих, даже если бы Шура был в городе, он все равно никогда не
  смог бы выкупить меня у Пилипенко. У моего Плоткина долларов отродясь не
  было.
   Но Бродяге я этого ничего не сказал. А только спросил:
   - Как ты думаешь, куда нас везут?
   - Чего мне думать, я точно знаю - на Васильевский остров, в лабората-
  рию института физиологии. Я уже один раз там был. Еле выдрался. Пришлось
  со второго