частное, но весьма
  устойчивое противопоставление: "текст, который может быть ложным -
  текст, который не может быть ложным". Оно могло проявляться как
  оппозиция "миф - история" (в период, предшествовавший возникновению
  исторических текстов, миф относился к разряду безусловно истинных
  текстов), "поэзия - документ" и др. С конца XVIII века, в обстановке
  обострившихся требований истины в искусстве, авторитет документа быстро
  рос. Уже Пушкин ввел в "Дубровского" как часть художественного
  произведения подлинные судебные документы той эпохи. Во вторую половину
  века место достоверного документа - антитезы романтическому вымыслу
  поэтов- занял газетный репортаж. Не случайно к нему. в поисках истины
  обращались прозаики от Достоевского до Золя, на него ориентировались
  поэты от Некрасова до Блока.
   В обстановке быстрого развития европейской буржуазной цивилизации
  XIX века газетный репортаж пережил апогей своего культурного значения и
  быстрый его закат. Выражение "Врет, как репортер" свидетельствовало, что
  и этот жанр покинул, "клетку" текстов, которые могут быть только
  истинными и (17) переместился в противоположную. Это место заняла
  фотография, которая обладала всеми данными безусловной документальности
  и истинности и воспринималась как нечто противоположное культуре,
  идеологии, поэзии, осмыслениям любого типа - как сама жизнь в своей
  реальности и подлинности. Она прочно заняла место текста наибольшей
  документированности и достоверности в общей системе текстов культуры
  начала XX века. И это было