еврам. Но Yes очень отличались от Genesis. Тогда как
  Габриель делал основной упор на театрализацию, сюжет и
  музыкальную английскую поэзию, Yes оказались гениями
  обострения существующих форм и новых находок, придания им
  своими оркестральными аранжировками оттенка величественности.
  Состоящая из непревзойденных виртуозов, таких, как Хау,
  Сквайе, Уэйкман, которые могли себе позволить все, движимая
  неисчерпаемой энергией Андерсона, группа начала дробить,
  искажать, выворачивать наизнанку нормы, уже установленные в
  английской музыке, трансформируя темы в безумное клокотание
  нот, беспрестанно дробящее мелодические линии на эскизы.
  Вокал Андерсона, равно как и инструментальные партии,
  струясь, любуется собой. Волной мере над песней, над ее
  традиционным представлением, здесь вершится казнь. Тут же и
  впечатление постоянной смелости, исходящей из Tales,
  непрерывного умерщвления плоти или более радикальное
  "головное" ощущение, которое вступает в спор со свободным
  духом, помыкающим всем тем, что но хотел бы заключить и
  удержать в себе. Более того, здесь находят в роке эквивалент
  грандиозного оперного жанра. Использованием хоров,
  деонического крещендо и декрещендо, Yes отождествляет себя с
  утраченным величием, чувством шаблонности, переделанным
  самым современным