еню, будто в большую ватную
  подушку.
   - Говорил, - сухо сказал Аркадий. - Почему вас это волнует?
   - Черт, - пробормотал Подольский. - Я же вас предупреждал по телефону.
   - А яснее нельзя? - потребовал Аркадий. - Давайте сначала. Как вы
  узнали о том, что я веду дело о смерти вашего родственника?
   - Ага, - задумчиво сказал Подольский, вылезая из меню, - значит, мне
  отвечать. А может, сначала закажем? Не знаю, как вы, а я с утра не ел.
   - Вы живете в Туле, - сказал Аркадий, глядя, как Подольский, изучая
  меню, сразу показывает позиции блюд.
   - Я живу в Туле, - согласился Подольский, не прерывая занятия. - О
  смерти Генриха узнал в половине четвертого ночи.
   - Как? - воскликнул Аркадий. - Вы приняли некробиот и не сообщили об
  этом?
   Подольский закончил, наконец, выбор и затолкал меню в столешницу, из
  скатерти остался торчать лишь верхний кончик. Лев Николаевич повертел
  головой, удивляясь тому, что заказанное до сих пор не несут, и лишь
  убедившись, что от кухни к столику движется тележка, накрытая колпаком, на
  котором стоял номер заказа, обернулся к Аркадию и сказал:
   - Я принял некробиот, верно. А почему я должен был кому-то сообщать?
  Насколько мне известно, дело это, можно сказать, интимное, я даже на
  официальном следствии не обязан... поэтому цените, что я...
   Интимное, верно, он прав. Вот и Алена так интимно... Стоп, - подумал
  Аркадий.
   - Извините, - сказал он, - вы правы, если имела место