ого шкафа господина Чухновского, раввина
  хоральной синагоги.
   - Здравствуйте, - кивнул Аркадий. - С вашей стороны было нехорошо
  скрыть информацию от меня и побежать к моему шефу. Теперь я лишусь премии.
   Подольский, услышав знакомый голос, вошел в комнату и остановился между
  дверью и креслом, в котором сидел Виктор. Что-то будто мешало ему пройти
  дальше, Лев Николаевич напоминал дьявола, оказавшегося внутри пентаграммы и
  способного лишь на мелкие движения внутри отведенного ему пространства. Он
  делал шаг, наталкивался на невидимую преграду, отступал, делал шаг в
  сторону, отдергивал ногу и снова пытался пройти куда-то. Чухновский,
  остановившийся за спиной у Виктора, сказал:
   - Да ладно, Лева, ты-то здесь при чем?
   И только после этих слов Подольский решился наконец преодолеть
  пространство между дверью и столом. Лев Николаевич опустился на стул, издав
  странный вздох облегчения.
   - Виктор, - сказал Аркадий, - ну что, в самом деле, я же веду это...
   Виктор потер пальцами виски и вздохнул:
   - Если ты думаешь, что мне очень хотелось влезать, - сказал он, - то ты
  ошибаешься. Не знаю, как ты, но я объяснениям господина Чухновского не
  поверил ни на грош. Вздор все это.
   - Наталья Леонидовна умерла! - сказал Чухновский. - И вы не верите?
   - Аркадий, на минуту, - бросил Виктор, поднялся и прошел в угол
  комнаты, за книжный шкаф, к западному окну. Аркадий последовал за ним.
   - Вот что, - тихо сказал Виктор,