мотрел со стороны, не более того, - после чего мы
  сели, и он мне выложил историю с молитвой. Если ты, как утверждаешь, все
  понял, то пересказывать не буду. Бред, ты согласен?
   - М-м... - протянул Аркадий. - Не знаю. Может, и не бред. Давай
  послушаем Подольского. И обоих вместе. И все запишем. Не забывай: Раскина
  погибла, и это дело, видимо, распутывать тоже нам.
   - Да, - согласился Виктор. - Надеюсь, у нее страховка побольше, чем у
  Подольского.
   - Господа, - подал голос Чухновский, - не лучше ли нам сесть? Я должен
  наконец убедить вас в том, во что вы не хотите верить.
   - В том, что вы не убивали Подольского? - спросил Аркадий, ожидая,
  какой будет ответная реплика.
   - В том, что Творец наказывает исключительно по воле своей! - отрезал
  Чухновский, а Подольский кивнул, подтверждая сказанное.
  
  
  Глава десятая
  
   - Надеюсь, вы поняли, что смерть Генриха - расплата за его так
  называемую научную деятельность, - полуутвердительно сказал раввин, когда
  все четверо расселись вокруг стола, сдвинутого по просьбе Подольского в угол
  комнаты. Кровать отсюда была не видна. Вероятно, этого Подольский и
  добивался.
   - Это вы так утверждаете, - пожал плечами Виктор.
   - Вам нужны пояснения, - вступил в разговор Лев Николаевич, - или...
   - Я забрал из компьютера института рабочую тетрадь Раскиной, - сказал
  Аркадий, кашлянув. - Я даже прочитал ее по дороге.
   - Могу представить, что вы в ней поняли, - пробормотал Подольский.