начальником, и еще мы пятницам играли в шрайк. В наше время шрайк почему-то
  потерял популярность, а мне нравится, снимает напряжение.
   - Кто еще общался с Подольским в институте? - спросил Аркадий.
   - Геннадий Павлович, - сказал Пастухов. - Геннадий Павлович Ушаков, наш
  исполнительный директор.
   - Вы имеете в виду общение вне службы?
   - Нет, мне известно только то, что происходит в институте. Генрих
  Натанович обслуживал биологический компьютер в кабинете Ушакова, машина там
  из самых сложных, еще не настроенная, даже еще не выращенная до зрелого
  состояния. Подольскому часто приходилось бывать в кабинете Ушакова, они
  беседовали, какие-то были у них общие темы. Странные, надо сказать... Я
  иногда слышал, когда заходил.
   - Странные?
   - Более чем, - хмыкнул Пастухов. - Они обсуждали проблемы
  потустороннего мира.
   - М-м? - Аркадий поднял брови.
   - Да-да. Жизнь после смерти и все такое. Я как-то спросил Генриха: он
  что, на самом деле думает, что потом что-то будет? Он сказал тогда, что это
  теоретический спор, их, понимаете, интересовала проблема биологической
  памяти компьютеров - сохраняется она в структурах после уничтожения базового
  блока или погибает полностью. Это, мол, аналогично проблеме - сохраняется ли
  память человека после его смерти. Например, в структуре его клеток. Это
  важно знать для теорий метабиологических переходов, трактующих так
  называемые инкарнации живых существ как последовательные