м
  начавшегося уже процесса, просто больной еще не осознает происходящих
  физических изменений. В случае Подольского этого не было - сердечный приступ
  начался за пять секунд до смерти, а ощущение страха возникло много раньше.
   - И как вы это объясняете?
   Селунин повернулся в сторону главврача, и тот впервые подал голос:
   - Коллега никак это не объясняет. Точнее, объяснение выходит за рамки
  его компетенции. Именно в связи с этим я счел необходимым изъять из
  экспертного заключения его результативную часть, оставив только
  описательную. Прошу считать это моим официальным решением и не предпринимать
  по этому поводу никаких апелляционных действий. Видите ли, - добавил он
  нормальным голосом с каким-то даже извиняющимися интонациями, - лично
  Валентин Сергеевич может сказать вам что угодно, но официально я вынужден...
  Вы уж не обижайтесь... А то, знаете, некоторые ваши коллеги, если недовольны
  экспертизой, начинают жаловаться в инстанции. Я хочу предупредить - если вы
  это сделаете, дело у вас попросту заберут.
   - Вот как, - пробормотал Аркадий. Интересно, к какому выводу пришел
  Селунин. Впрочем, догадаться можно: он обвинил оперативника МУРа в
  фальсификации осмотра - что другое он мог сказать, хотя и это было, вообще
  говоря, глупо: в таком случае оперативник должен был знать о предсмертном
  ужасе Подольского. И следовательно... Ага, понятно: патологоанатом решил,
  что именно действия оперативного отдела... Гм, но тогда МУР