ее, одиннадцать лет и семь месяцев. И с тех пор время от времени
  беседуем на философские темы.
   - Интересный контраст, - усмехнулся Аркадий. - Доктор наук в области
  самой современной бионетики беседует на философские темы с раввином.
   - Вам это кажется странным? Он хотел понять, особенно в последнее
  время, как можно соотнести материальное с духовным в нашем мире. О
  материальном он знал почти все. А я знаю Тору и Каббалу, я учился Каббале у
  раввина Шойхата. Впрочем, это имя вам ни о чем не говорит, я прав?
   Аркадий кивнул.
   - Мы спорили, - продолжал Чухновский. - Нам было очень интересно друг с
  другом, вот что я вам скажу... Когда мы с Генрихом познакомились, он жил в
  институтском общежитии, это был еще тот проходной двор. А я вообще не имел в
  Москве своего угла. И дочь тогда жила на Ближнем Востоке...
   - В Израиле?
   - На Ближнем Востоке, - повторил Чухновский. - В Палестине, если быть
  точным. Впрочем, это неважно, я все время забываю, что вас не интересуют
  старые дела.
   - Почему? - удивился Аркадий. - Это очень интересно. Лишний раз
  убеждаешься, что все, казалось бы, самые странные поступки имеют обычно
  очень простое объяснение.
   - Все действительно очень просто в этом мире, - сказал Чухновский. -
  Сложности придумываем мы сами. Генрих Натанович умер. А вы создаете из этого
  очередную сложность только потому, что никто не видел, как именно это
  происходило.
   - Никто, - согласился Аркадий, - вот потому