льцем.
   - Ты! Кто меня вызывал?
   - Я тебя вызывал?!
   - А книжку кто читал?
   Книжка так и лежит на постели, растопырив страницы, словно девка - белые
  ножки. Я поскорее подбираю ее.
   - Так, - говорю я, - чем же я тебя вызвал?
   - Ты прочитал заклинание.
   До меня наконец стало доходить. Проклятая книжка была старой. Очень
  старой. Такой старой, что на титульном листе не стояло года издания. То есть
  год издания стоял, но не арабскими цифрами. Он стоял какими-то крестиками и
  буковками.
   - Это ты загибаешь, - вдруг говорю я. - Вот так прочитал заклинание и
  вызвал беса? Да от вас тогда бы не проходнуть было! Да от одного звонка и
  ментовка не приедет!
   - Во-первых, - поясняет бес, - не так-то часто эту книгу читали вслух за
  последнюю сотню лет. Если хочешь знать, у последнего хозяина она вообще
  стояла без дела, он только пыль с нее сдувал. А во-вторых, вызывание бесов -
  это вроде как поэзия. Для того чтобы написать "Aexegi monumen-tum", мало
  знать поэтический размер и латынь, нужно еще, знаешь, нечто такое...
   - Понятно, - говорю я, - значит, в искусстве вызывания бесов я вроде
  Пушкина. Гений?
   - В некотором роде, - соглашается бес. Нутром чувствую - что-то не то. Не
  гений я! А он мне глаза заливает. Я, когда глаза заливают, на это чуткий.
  Глаза заливают перед тем, как в спину шмаляют. Это кореши. А бесы?
   - Значится, для меня эта книжка вроде телефонного справочника, чего
  набрал,