не успела остаться в теле. Так
  что душа моя осталась стоять перед майором, а тело - гляжу я - лежит в углу
  и ножкой дрыгает. Тут два собровца подняли мое тело, и душа моя опять стала
  глядеть на мир изнутри головы, а не снаружи.
   - Где Астафьев? - говорит майор.
   - Какой Астафьев?
   - Вы его в тачку волокли! Мы за вами всю дорогу следили! Куда ты его
  подевал?
   - Вы меня, гражданин начальник, с кем-то путаете!
   - Ни с кем я тебя, Ходжа, не путаю. И все твои художества знаю. Ты это
  подписал, а?
   И тут майор вынимает из-за пазухи бумагу, в которой я узнаю мой
  предварительный договор о намерениях, который я заключил с Асмодеем, и тычет
  мне в нос.
   - Ты как же это, гнида? Хуже, чем иностранной разведке! Кому родину
  продаешь!
   И в следующую секунду собровцы мои взвыли отчаянно.
   - Нету! - заорал майор и хвать себя за штаны.
   - Нету! - взвизгнули остальные мужики. Право, вот поверите или нет - даже
  голоса у них стали сразу такие тоненькие-тоненькие...
   Майор лихорадочно расстегнул ширинку и убедился, что кое-какой
  существенной детали в его организме и вправду не хватает. Детали,
  необходимой для мужика, как вода для супа.
   - Убью падлу! - взвизгнул майор и кинулся ко мне.
   - Ты, потише! - хмыкнул я, - пальцем до меня дотронешься, весь век без
  этой штуки ходить будешь. Ясно?
   Приутихли мои собровцы. Сидят смирно, чинно - не собровцы, а
  первоклассники