посмотрим, откуда ты, сокол.
   И начинаю его обыскивать. Хламиду я его на нем разодрал, сунул руку за
  пазуху - мать честная!
   - Братцы, - говорю, - это девка. И точно - груди, как на третьей странице
  газеты "Сан". Глаза у Вовчика потеплели.
   - Ну, - говорит Вовчик, - раз девка, будет весело, - и дерет на ней
  рубашку дальше, до самого конца.
   - Е! - говорит Вовка, - это не девка. Я смотрю - мать честная! Груди
  грудями, безо всякого лифчика, а на срамном месте такая, понимаешь, скалка,
  я таких скалок даже в порнушках не видел.
   Тут наш гость начал в себя приходить. Я говорю:
   - Ты кто?
   Оно чего-то не по-нашему.
   Я его хрясь!
   - Ты по-русски знаешь?
   - Знаю, - говорит наше гость, - простите, ясновельможные паны.
   Произношение у него! Как у радио во время грозы!
   Я интересуюсь:
   - Ты кто, парень или девка?
   А он:
   - Я - бес, ясновельможный пан. Ты меня зачем звал?
   - Бес? - говорит Сашка, а сам трясется, - какой Бес? Беса в прошлом году
  завалили.
   Это он, значит, имеет в виду Бесо Ананиашвили, вора пиковой масти,
  хороший был человек.
   - Да цыц ты, - говорю я Сашку, - не видишь, он не грузин. Он, по-моему,
  вообще поляк. У тебя какая национальность, парень?
   Парень (если оно парень) обижается. Глаза его блистают.
   - Ты подумай, - возмущается он, - какая у беса может быть национальность.
  Чего ты мелешь! А еще колдун!
   - Кто колдун?
   - Ты!
   - Я? - я тычу в себя от