ен.
   Он ему нужен для удовлетворения его долбаного, гипертрофированного
  самомнения.
   Для того чтобы потешить свое тщеславие.
   Гордыню, выраженную в особо извращенной форме.
   Гордость за успех собственной гражданской жены...
   Свое самолюбие она тоже - чего уж греха таить! - приятно пощекочет.
   Появлением на телеэкране Ника словно бы скажет всем, кто не верил в нее,
  унижал ее, преследовал и охотился за ней: "Вот она я!
   Смотрите, где я.
   Смотрите, чего я достигла!"
   Но...
   Ради мелкого тщеславия подвергать риску все то, что она сделала,
  построила, нажила?.. Все то, что она успела за эти годы?..
   Безумие! Чистое безумие!..
   Надо остановиться, пока не поздно. Остановиться, взять телефонную трубку,
  позвонить - и отказаться.
   Сказать, что заболела, уехала, улетела, умерла... И повернуть назад...
   Ничего страшного - эфир не прямой. Это запись. Ей найдут замену. Но
  больше никогда "в ящик" не позовут. Не позовут - и черт с ними...
   Рука Ники уже потянулась к мобильному телефону, но одна мысль вдруг
  изменила ее намерение.
   Нет, даже не мысль, - ощущение.
   Чувство.
   Все будет хорошо.
   Она услышала эти слова так ясно, словно кто-то произнес их рядом с нею в
  кондиционированной прохладе машины. Все будет хорошо.
   Ника привыкла доверять