ми.
  Расчищен только уголок для диктофона. Крутятся кас­сеты, доверительно звучит
  негромкий, чуть картавый говорок Тобольцева. Знаменский сосредоточенно
  вслушивается, останав­ливает запись, думает. Стучат в дверь.
   -- Входите!
   Появляются Томин и Кибрит. Вид торжественный.
   -- Дорогой Паша! -- начинает Томин. -- Знаешь ли ты, что пятнадцать лет
  назад, день в день...
   -- Может, мне тоже встать? -- озадачен Знаменский.
   -- Пожалуй. Так вот, пятнадцать лет тому назад... что произош­ло?
   -- Мм... Всемирный потоп состоялся несколько раньше. Чем­пионат Европы
  наши выиграли позже...
   -- Безнадежно, -- смеется Кибрит. -- Пал Палыч, пятнадцать лет назад ты
  впервые пришел на Петровку!
   -- Да бросьте!.. Неужели целых пятнадцать?..
   -- Да, поздравляем.
   -- От благодарных сослуживцев! -- говорит Томин, водружая поверх папок
  новенький "дипломат", который прятал за спиной.
   -- Ну прямо с ног сбили. С вашего позволения... -- он садится на диван.
   -- А ты помнишь свой первый протокол. "Я, такой-то и такой-то..."? --
  спрашивает Кибрит, пристраиваясь рядом.
   -- Еще бы!
   -- А первого подследственного помнишь?
   -- Первое дело, Зиночка, я не двинул с мертвой точки. Подслед­ственных
  у меня вовсе не было. Только потерпевший. Но потер­певшего вижу как сейчас.
  Длинный, энергичный блондин по кличке "Визе"...