ведки СВР и, будучи у Лучкина в непосредственном подчинении, оперативно замыкался на нем.
   - С чего это консул разоткровенничался с тобой? И где? Не на мятых простынях?
   - Слушай, ты!
   - Ты слушай. Я все про тебя знаю, кентавр. Вплоть до магазина, в котором ты отовариваешься прокладками.
   "Сволочь!" - скрипнул зубами Рощин. Лицо его полыхало. Он буквально видел себя со стороны, задыхающегося не от нехватки кислорода, а от его изобилия в груди. Невидимая, но вполне осязаемая волосатая рука Штерна сдавила горло и не давала дышать. Проститутка, все видевшая насквозь! Был бы пистолет под рукой, пристрелил бы этого мерзавца!
   Сегодняшняя встреча с приятелем медленно - как назло, медленно - проплывала перед глазами и стоп-кадрами останавливалась на самых интересных местах. Он видел все глазами подонка Штерна, подсматривающего в замочную скважину.
   Боже, какой позор!..
   Нет, был бы пистолет, выстрелил бы вначале в себя, а уж потом в эту мразь.
   Кентавр... Почему кентавр? И мужик в доме, и скотина в сарае?
   Сука!
   Уши Рощина налились кровью, словно кто-то подсвечивал их сзади фонариком. И за щеками, наверное, по лампочке. И неизвестно, молчание Штерна - это хорошо в данной ситуации или больше пошли бы на пользу его оскорбления?
   - Если надо будет, я тебя продам, - сообщил он после долгой паузы. Сунув руку в карман пиджака, Зиновий вынул почтовый конверт. Обычно в конвертах передают деньги, но Рощин точно знал, что сейчас внутри нечто иное. Одну за другой Штерн вынимал из конверта цветные снимки, сделанные в гостиничном номере на Ньёрре Вольдгаде, и бросал их через спинку сиденья. - Можешь думать, что мы готовы удавиться за копейку, но босс велел сделать так, чтобы впредь тебе не платить. Возможно, мы прогадали и затраты на специалиста-фотографа не окупят себя. Вот хороший снимок. - Штерн держал в толстых пальцах последнюю фотографию. - Ты что, бреешь задницу, или она у тебя от природы лысая?
   - Хватит! - оборвал