и дальше,
  если бы не случилось досадной неприятности, а именно: в доме напротив по той
  же Екатерининской улице открылся бордель. Теперь поздним утром скучающие
  девицы в неглиже выглядывали из окон и задевали прохожих, а также пялились
  на окна напротив, и, разумеется, от их нахальных глаз не ускользнул бы тот
  факт, что в домике вдовы собираются раза два в неделю посетители,
  преимущественно нестарые мужчины. Девицы могли бы заподозрить конкуренцию. А
  вечером на Екатерининской творился и вовсе форменный кошмар: подъезжали
  экипажи, слышались крики пьяных офицеров, визг девиц и хлопки шампанского.
  Словом, тихая Екатерининская улица совершенно перестала подходить для
  опасного дела, и пришлось срочно менять квартиру, чему вдова Саламатина
  безмерно огорчилась. Решили перебраться к Парфенюку, который в целях
  конспирации отправил жену в деревню.
   Верхушка членов большевистского подполья состояла из девяти человек.
   Необходимо было иметь нечетное число членов, так как решения принимались
  голосованием.
   Собирались поодиночке, петляя и оглядываясь по сторонам, чтобы не
  привести хвоста. В качестве пароля сапожник выставил в одном из окон горшок
  жениной пышно цветущей герани. Если герань спокойно розовела на мягком
  мартовском солнышке - значит, все в порядке и можно заходить.
   Пятеро членов комитета были в сборе, дожидались четверых, в том числе
  председателя товарища Макара. Хозяин на кухне разжигал