, он подскочил
  было к девушке, намереваясь помочь ей снять пальто, но глаза ее при виде
  Салова мигом потемнели не то от гнева, не то от какого-то нехорошего
  воспоминания, она твердо отвела его руку и отошла к столу, бросив мимолетный
  взгляд в осколок зеркальца на комоде, который, как и пышно цветущая герань,
  говорил о том, что в маленьком домике на Николаевской улице в недалеком
  прошлом жила женщина, и следы ее пребывания еще не успели исчезнуть. В
  зеркальце отразились два синих Тониных глаза, чуть вздернутый нос и пухлые
  розовые губы на чистом лице. Чтобы мужчины не подумали, что Тоня
  легкомысленная кокетка, она поскорее нахмурила брови и отошла от зеркальца.
   Хлопнула дверь так, что домик содрогнулся, и, едва протиснувшись в низкую
  дверь, вошел человек, обветренное красно-бурое лицо которого и старый бушлат
  говорили о том, что человек этот имеет отношение к морю.
   - Кого ждем? - гаркнул он.
   - Товарища Макара и этого, нового... - Салов поморщился, - как его...
  которого прислали... - Борщевский - назвала Тоня, - Антон Борщевский.
   - Что за птица? - пробасил матрос.
   - Прислали неделю назад из Симферополя для подпольной работы, - объяснила
  Тоня. - Ты, товарищ Кипяченко, на прошлом заседании не был, вот и не видел
  его.
   Мандат у него от Крымского подпольного комитета, от самого товарища
  Мокроусова.
  
  ***
  
   - Фу-ты ну-ты! - фыркнул матрос, но заметил, как неодобрительно посмотрел
  на него пожилой Семен