жны, то и в Крымском крайкоме это понимают. Не зря
  они посылали нам деньги вместе с документами. - Он сделал паузу и в
  наступившей тишине поглядел на Антона Борщевского. Тот беспокойно
  задвигался, привстал было с места, но сел, твердо глядя в глаза Макару.
   - Товарищ Борщевский, повтори вот тут для ранее отсутствовавших, как
  случилось, что деньги, которые тебе дал крайком, пропали.
   - Повторяю еще раз, - вздохнул Борщевский. - Мы выехали из
  Екатеринослава.
   Там сейчас Крымский краевой партийный комитет размещается... - А ты
  сам-то, товарищ, давно в партии состоишь? - подозрительным голосом
  поинтересовался товарищ Макар.
   - Я, товарищи, раньше состоял в партии левых эсеров, но убедился, что их
  соглашательская политика отдаляет скорейшую победу пролетариата над
  капиталом, поэтому порвал с эсеровской партией. Так что я с восемнадцатого
  года в партии большевиков.
   - Понятно, - протянул матрос.
   - Значит, выехали мы из Екатеринослава. Я и еще двое товарищей - Голубев
  и Слободяник. Красноармейцы довезли нас до перешейка, дальше мы должны были
  пробираться пешком через линию фронта. Бумаги были у Голубева, деньги у
  Слободяника. Я запомнил наизусть адреса явочных квартир в Симферополе,
  Севастополе и Ялте, а также инструкции для подпольного комитета.
   Мы долго шли ночью, разрезали колючую проволоку, после по тому, что
  осветительные ракеты стали рваться позади нас, мы поняли,