- А это кто?
   - Это старший редактор отдела самотека.
   - Какого отдела?
   - Самотека... То есть рукописей, которые поступают самотеком, так сказать, с улицы.
   Вы, конечно, не обижайтесь...
   - И что Альберт Макарович?
   - Ну вы знаете, как правило, если Никодим какую-нибудь рукопись одобряет, то Альберту она не нравится. У них диаметрально противоположные литературные вкусы.
   - А если бы Никодиму рукопись не понравилась?.. - с надеждой спросила Ирина.
   - Тогда она к Альберту просто не поступила бы - мимо Никодима Альберт рукописи не берет.
   - Как-то я не понимаю, - протянула совершенно ошарашенная Ирина.
   - А и никто не понимает. Издательский бизнес трудный, он - психологический...
   - И что теперь будет с моей рукописью?
   Теперь Альберт Макарович ее читать будет?
   - Ну что вы! Ведь ее уже читал Никодим, а он у нас больше не работает. Но теперь рукописи Никодима переходят ко мне, так что я, пожалуй, прочитаю ваш романчик. Как вы говорите - "Любовница Снежного человека"? - Нет, - отчеканила Ирина, - "Случайная жертва".
   - Ах, простите, это я вас с Мымриной перепутала.
   - Когда же мне к вам зайти? Через неделю?
   - Что вы, так быстро мне не успеть! Давайте недели через три...
   Конечно, когда Ирина через три недели позвонила в издательство, Раиса к чтению рукописи еще и не приступала и попросила подождать еще неделю, потом назначила встречу. На этот раз Ирина нашла "Кириллицу" легко, но когда она сказала охраннику, кстати, совершенно другому, что пришла к Раисе Перепелкиной, тот злобно ответил:
   - Такая здесь больше не работает.
   Парень был молодой, наглый, все женщины старше тридцати казались ему ископаемыми, к тому же Ирина мешала ему читать газету, поэтому он демонстративно отвернулся и стал смотреть в потолок.
   Ирина, держа себя в руках, чтобы не впасть в ярость, молча