уходить отсюда, - сказал я. - Через пятнадцать минут здесь
  будет Комиссия, они начнут обыскивать подъезды и чердаки, нам конец...
   - Какая еще комиссия, - женщина, плача, упиралась, я тащил ее с
  лестницы, - какая комиссия, поубивают тут, в той Москве!..
   - Комиссия Национальной Безопасности, неужели вы и этого не знаете? -
  бормотал я на ходу. - Идемте, идемте быстрее!
   Мы приоткрыли дверь, но было уже поздно. С двух сторон в переулок
  въехали машины - полицейский микроавтобус и черная "Волга" c красным
  мигающим огнем на крыше. Вспыхнули фары, захлопали дверцы, люди в серой
  полицейской форме и в штатских куртках выскочили и выстроились двумя
  цепями, перекрыв перекрестки. Я прикрыл дверь. Автомат в моей руке блеснул
  в проникающем с улицы свете все еще примкнутым штыком...
   - Все, - сказал я. - Все, сейчас они пойдут по домам...
   Женщина молчала, было слышно только ее дыхание, громкое дыхание
  потерявшего себя человека.
   - Погодите, - я сказал это слишком громко и вздрогнул. - Погодите! А
  как вы попали сюда? Дверь же была забита...
   - Та есть же там сзади другая. - Женщина вспомнила, рванулась, и я,
  не выпуская ее кожаного рукава, рванулся за ней. Как же я забыл этот
  черный ход?! Хотя, кажется, раньше он был заперт...
   Мы оказались во дворе - собственно, это был даже и не двор, а просто
  другая улица, но здесь стояли железные помойные ящики, чернел остов давно
  разбитой машины - это была изнанка некогда шикарного