я решила окончательно выяснить уровень его отношения к моей словесной и поведенческой раскованности.
   - Я ничего не понимаю. Говори нормальным языком!
   - Короче, Ерохин наконец меня раздел, а на следующий день - твоя свадьба; я подумала: вдруг у тебя все сорвется - шелк, например, не привезут - и решила выяснить планы Ерохина на наши дальнейшие взаимоотношения. Если твоей свадьбе что-то помешает, неплохо было бы заручиться обещанием Ерохина жениться на мне.
   А что? Что ты так смотришь? Тоже какой-никакой, а вариант. Короче, как только раздел, я ему и сказала...
   - Что сказала?
   - Что у меня есть дочка.
   - А он?
   - А что он... Сначала не поверил. "Ты совершеннолетняя?" - спрашивает.
   Прикинь: как трахаться, так его мой возраст не волнует, а как заговорила о дочке...
   - А ты?
   - Показала паспорт, чтобы он не переживал, - уже шестнадцать. Показала фотографию Нары. Что тут было! Такого я еще не слышала. Только представь: он совершенно не в курсе подробностей размножения плацентарных млекопитающих!
   Спрашивает, во сколько лет у меня появилась эта самая дочка?
   - А ты?..
   - Я, в надежде на откровенный разговор и взаимопонимание, честно отвечаю - в девять лет. Учитывая шоковое состояние и особенности обстановки - все-таки мы оба голые, - на всякий случай добавляю: месячные у меня пошли в четырнадцать.
   - А он?
   - Обозвал развратной дрянью, собрал свою одежду и ушел.
   - Да, - кивнула я. - С биологией у Ерохина всегда была напряженка.
   - Забудь, - говорит Авоська, а у самой подбородок трясется, и веснушки приобрели свой естественный цвет, и глаза потемнели.
   - Перестань, - обнимаю я ее и прижимаю к себе, - Все уладится. После моей свадьбы встретитесь, поговорите, еще смеяться будете.
   - Не буду я с ним разговарива-а-ать! - заревела Авоська.