ноклассниками его фотографий в журнале "Театр".
   Второй пирожок я макала в икорно-горбушное масло и, надо сказать, сочетание сладкого теста, кисловатых яблок и легкой солености просто восхитило меня. Впрочем, мое восхищение - это еще не показатель, я люблю есть соленые огурцы с пряниками...
   Из здания станции вышла женщина. Размахнувшись, она вылила на траву грязную воду из ведра и по-домашнему повесила сохнуть большую серую тряпку на ветку дерева. Вытерла руки о подол синего халата, после чего поправила на голове косынку, завязанную сзади на затылке, и пошла ко мне. Сейчас спросит, как меня зовут.
   - И чего ты тут кушаешь? - поинтересовалась она.
   - Пирожки с яблоками.
   - Пирожки-и-и-и она кушает! - запела женщина радостно. - И что ж без чаю?
   Пойдем, я тебе чаю налью!
   - Спасибо, я их с маслом ем, - Приоткрыв салфетки, я показала на обвязанный горшочек. И тут же добавила, подумав, что до вечера еще далеко - вдруг телега дотащится сюда:
   - Это, вообще-то, бабушке, меня бабушка ждет в Загибайловке.
   - Вы только гляньте! - восхитилась женщина. - И масло у ней в корзинке, и пирожки! И откуда же ты, Красная Шапочка?
   Я чуть не подавилась. Потрогала на голове связанную крючком хлопчатобумажную круглую шапочку. Красного цвета. Что моя мама умеет, так это вязать крючком. Она крючком может связать любую игрушку, я их всех люблю - и орангутанга, и тигра, и верблюда, вот, шапочку мне связала, чтобы волосы не растрепывались на ветру.
   - И что ж тебя не встретили? - присела женщина рядом.
   - Вот... Не встретили.
   - Так ты, верно, к Кольцовым в Загниваловку приехала?
   Я копаюсь в кармане платья, застегнутого булавкой. Вытаскиваю бумажку.
   Читаю.
   - Нет. Не к Кольцовым. К Руте Даниловне Воськиной.
   - Ах, эта... - Женщина чуть отстранилась, чтобы оглядеть