исполнится двадцать один год и он с банковскими счетами сядет с ними за стол переговоров.
   - Естественно, они не станут этого дожидаться! - воскликнул Птах. - Даже вы это поняли!
   - Не станут?..
   - Конечно. Они постараются сделать так, чтобы сыновья Омолова не дожили до указанного возраста.
   - То есть как? - опешил Платон. - Вы предлагаете мне жить с племянниками, зная, что они обречены? Это смешно! Не проще ли выделить им охрану, арестовать, в конце концов, и посадить в тюрьму для спасения их жизни?
   - За что посадить? - заинтересовался Птах.
   - Не знаю... За пьяную обезьяну, например.
   - В тюрьмах есть свои заказчики и исполнители. Можно, конечно, попробовать выстроить для братьев Омоловых изолированный противотанковый бункер и замуровать их там, но проще все же поселить их к дяде. Ваша квартира и загородный дом будут оснащены новейшими системами наблюдений, кроме того...
   - Исключено! - топнул ногой Платон и пососал палец, слизывая каплю крови, выступившую на месте оторванной заусеницы. Вкус крови усилил накатившее отчаяние.
   - У вас нет выбора, - сочувственно кивнул Птах. - Никакого.
   - То есть как это? - сразу успокоился Платон, обнаружив в этом непоследовательном кошмаре вполне реальную угрозу.
   - Представьте себе на минуту, что я могу принудить вас сделать все, что потребуется, шантажом.
   - Шантажом?
   - К примеру, - кивнул Птах. - Простым надежным способом.
   Платон подумал и постарался осторожно озвучить свои доводы против этого средства принуждения.
   - Я одинок, - начал он. - Одинокого человека трудно шантажировать. Нет близких, которым он боится причинить боль.
   - Любого человека можно подвести под статью и посадить в тюрьму. Даже при небольшом сроке заключения информация о том, по какой статье он туда попал, может совершенно изменить