дел себя со стороны: потный, красный, злой мужик, в облитых мочой брюках бросается на парня и отнимает у него золотую заколку для галстука, которой тот ковырял в ухе.
   - Отдай дяде булавку! - еще громче заорал Федор и залепил брату подзатыльник.
   После этого стало тихо. Платон крепко сжимал в руке отвоеванную заколку для галстука. Веня обиженно сопел, отвернувшись. Федор потер себя ладонью по голове, по короткому темному ежику, и решил закончить дело миром.
   - А если бы Тони стащил у тебя из пупка серьгу и засунул ее себе в задницу? - назидательно поинтересовался он.
   - То задница, а то - ухо! - огрызнулся Веня. - Это ты виноват. Говорил тебе, не сыпь сразу обе таблетки! Одной вполне хватило бы. Посмотри на него. Он обозвал нас придурками, а я могу поспорить - таких слов наш дядя никогда раньше не говорил. Помнишь, как он набросился на отца и сказал, что детей оскорблять нельзя?
   - Настоящие ублюдочные придурки, - захихикал Платон, и ничего не мог с собой поделать даже после болезненного щипка себя за ляжку. - Мальчики, со мной что-то происходит, это, наверное, такая странная аллергия на пиво. Я уже опух?
   - Это не от пива, а от двух таблеток экстази, - объяснил Веня. - Тебе после небольшого запоя хватило бы и половинки одной.
   - А где я взял эти таблетки? - еще не совсем осознал происходящее Платон.
   - Нигде ты их не взял. Федька разгрыз две штуки и заплюнул в бутылку с пивом. Потом взболтал...
   - Дегенерат! - восторженно заметил Платон. Федор завел мотор и сердито рванул с места.
   - А самолет был? - спросил Платон.
   - Был, - ответил Веня.
   - И аэропорт был?
   - Был.
   - А стюард в красной бабочке?
   - Был.
   - Ну слава богу! Я не сошел с ума. А теперь куда мы едем?
   - К гостинице "Центральная".
   - Зачем?
   - Мы покажем тебе Пончика,