и изобразил ленивое похлопывание в ладоши.
   - Я - толстяк, располагающий к доверию, - пожал плечами Платон. - Это вы прислали мне девятнадцать лет назад те фотографии?
   - Допустим, и что? Я тогда работал в отделе внутренних расследований, и Контора наша имела другое название. Я отвечал за моральный облик служащих. Я ждал, и вы попались. Девочке было пятнадцать лет. Как ее звали... Лукерья?.. Нет, дайте вспомнить...
   - Прекратите.
   - Хорошо, - легко согласился Птах.
   - Нас ведь сейчас кто-то слушает, так?
   - Пусть вас это не беспокоит. Я веду дело, я сейчас здесь, с вами.
   - Ее звали Алевтина. Богуслав подобрал девчонку где-то у трех вокзалов, она сказала, что убежала из дома.
   - Ох уж эти нежные беззащитные нимфетки, - притворно вздохнул Птах.
   - Она знала? - отважно посмотрел Платон в глаза своему мучителю.
   - Что? Девчонка? Конечно, нет. Никто не знал об этих фотографиях, как-нибудь при случае я вам поведаю удивительную историю, каким образом они попали ко мне. Скажу вам больше. Она исчезла. Совершенно бесследно. Даже я не нашел никаких следов, а уж я-то, сами понимаете... Вы могли бы сообразить, что я прислал вам анонимно эти фотографии именно потому, что никак не мог ее найти. Вы могли бы это понять, если бы знали специфику нашей работы, но вы были всего лишь бухгалтером.
   - И братом Богуслава Омолова, - кивнул Платон.
   - Вот именно, - кивнул Птах. - Спасибо за сотрудничество, Платон Матвеевич.
   - Я почему-то все время ее вспоминаю, - заметил Платон, а сам крепко-крепко сжал веки, испугавшись, что расплачется и не сможет потом остановить слезы, по крайней мере из непослушного правого глаза они будут сочиться, пока тот не вытечет печалью и жалостью к девочке, которая когда-то с выражением блаженства на лице пила его дыхание.
   - Вы справились с важным