которому
  несчастный случай вряд ли бы понравился. Выходит, парень чувствовал себя в
  нашем городе в абсолютной безопасности, а безопасностью на самом деле и не
  пахло, раз он позаимствовал паспорт у какого-то пьяницы. Чудеса...
   Есть другое объяснение. Он воспользовался этим паспортом, чтобы отдохнуть
  в Египте, но тут под руку подвернулась я, и ему пришлось импровизировать.
  Тогда какого черта он отдал мне свои деньги? Что-то тут не так, и это что-то
  не дает мне покоя.
   Домой я вернулась уже к вечеру. Постояла под душем, пытаясь привести
  нервы в порядок, выпила стакан сока и легла спать. Дело это было
  безнадежным, мыслями я тут же возвратилась к Глебу. Я лежала, сцепив зубы,
  изо всех сил стараясь не разреветься. Господи, я так любила его. Мне бы
  сказать судьбе "спасибо", что я сейчас давлюсь слезами, а не отдыхаю на
  кладбище.
   Неужели все это притворство? Я не хотела думать об этом, но воспоминания
  нахлынули на меня и больше не отпускали. Я ведь готова была поклясться, что
  он безумно любит меня. Впрочем, погибшая Надежда могла думать так же.
   - Сукин сын. - рявкнула я, зарываясь в подушки. Самое невероятное: если б
  он сейчас вошел в эту спальную, я бы все простила ему... или не простила?
  Приходилось признать, что я человек, не слишком отягченный нормами морали:
  судьба двух несчастных женщин занимала меня много меньше, чем вопрос, любил
  ли меня Глеб или это было чистой воды притворством?