прошла к
  раковине. Торопливо умылась холодной водой. Из зеркала на меня смотрело
  бледное лицо Арлекина с темными подтеками туши под глазами, страдальческим
  ртом. - Это несправедливо, - пролепетала я и залилась слезами, прекрасно
  сознавая всю нелепость моего упрека господу.
   Сумка висела у меня на руке и билась по ногам. Откуда она взялась?
  Впрочем, неважно. Я достала носовой платок, вытерла лицо. На смену рыданиям
  пришла опустошенность, хотелось забиться в угол, а еще хотелось уснуть. Я
  вытащила сотовый и набрала номер. Такси я ждала у ворот больницы, машина
  прибыла минут через пять, а еще через двадцать я вошла в свою квартиру,
  протопала в спальню и рухнула на кровать, открыла тумбочку, нащупала флакон
  со снотворным и выпила три таблетки.
   "Сейчас все пройдет, - таращась в потолок, думала я, неизвестно на что
  надеясь. - Я усну, и все пройдет".
   Солнце било в лицо, я повернулась на бок, уходя от его лучей, зажмурилась
  покрепче и подумала: "Это ночной кошмар, страшный сон и ничего больше. Глеб
  уехал на рыбалку и как раз сегодня вернется".
   Но открыть глаза все равно пришлось. Его халат, небрежно брошенный на
  спинку кресла, книга рядом с настольной лампой. Я беззвучно заплакала,
  уткнувшись в подушку. Потом заставила себя подняться, выпила кофе, глядя в
  окно. Сквозь частые облака пробивалось солнце, играя на боках вазы на
  подоконнике, а мне опять захотелось плакать. Я безнадежно