ю, что сказать, - пробормотал Володя. - Это... это как гром
  среди ясного неба. Я узнал полчаса назад. Почему ты не позвонила?
   - Прости, - покачала я головой, - я плохо соображаю, что нужно делать.
  Вот собрала вещи, - кивнула я на кресло и зарыдала. Светлана бросилась ко
  мне, а Володя с потерянным видом пялился на костюм моего мужа.
   Через какое-то время я понемногу успокоилась, Света заварила чай, и мы
  устроились в гостиной.
   - Все, что связано с похоронами, - хмуро начал Володя, - я беру на себя.
  И не спорь. Так будет лучше. Экспертизу провели... можно забрать тело...
  Прости, что я говорю все это... - Он закрыл глаза ладонью, точно желая
  избавиться от наваждения. - Ты знаешь, что Глеб завещал себя кремировать?
   - Что? - нахмурилась я.
   - Он хотел, чтобы его кремировали. Такова его воля, выраженная в
  завещании, которое хранится у меня.
   - Но почему? - пробормотала я, сама толком не зная, кому адресован этот
  вопрос.
   - Я тебя понимаю, - кивнул Володя. - Решать, конечно, тебе. Но его волю я
  обязан...
   - Если Глеб хотел этого... - растерялась я, закрыла лицо руками и
  беззвучно зарыдала.
   - Тебе лучше пожить у нас, - обнимая меня, сказала Светлана.
   - Нет, - резко ответила я. - Нет. Я хочу побыть одна. Извините. Обо мне
  не беспокойтесь, все в порядке... Только надо свыкнуться с мыслью...
   Света заплакала, в глазах ее мужа тоже стояли слезы. Я торопливо
  отвернулась.