вилась я.
   - Я подумала... не знаю, может, стоило показать тебе позднее...
   - Что это? - повторила я нетерпеливо, и она начала распаковывать сверток.
  Стало ясно, это картина или большая фотография в рамке. Наконец, завершив
  работу, Светлана приставила рамку к спинке дивана, и я увидела портрет
  Глеба, выполненный карандашом. Кое в чем неизвестный художник ошибся, но
  сходство, безусловно, было.
   - Откуда это? - спросила я, удивляясь своему спокойствию.
   - Олег Кондрашов... он ведь не всегда бизнесом занимался... Вообще-то, он
  художник. Ты не знала? Я попросила его, и он нарисовал по памяти.
   - Спасибо, - немного подумав, ответила я.
   Светлана, выпив со мной кофе, уехала, а я устроилась в кресле напротив
  портрета и принялась рыться в своих воспоминаниях, но теперь уже не
  обливалась слезами, а оценивала некоторые события весьма критически.
  Влюбленные женщины, как известно, дуры, и я, к сожалению, не являлась
  исключением Сознавать это было необидно, даже скорее удивительно, так как до
  сего времени я считала себя весьма здравомыслящим человеком. Где-то через
  пару часов я позвонила Федору.
   - Я хочу приехать, - сказала я твердо.
   - Сюда? Может, встретимся как обычно?
   - Мне необходимо кое-что проверить.
   - Что ж, приезжай.
   Я быстро собралась, но, выйдя из подъезда, вспомнила, что оставила ключи
  от машины на тумбочке в холле, возвращаться не стала и направилась к стоянке
  такси.