реженная груда железа, только
  номер, как будто в насмешку, выглядел вполне различимым. 320. Рядом стоял
  милицейский "газик", и несколько мужчин топтались по соседству. У меня
  хватило сил выйти из машины.
   - Где он? - пролепетала я, но никто не обращал на меня внимания, женщина
  продолжала испуганно жаться к "Жигулям", а мужчину позвал милиционер, и они
  вдвоем устремились к дымящемуся остову машины.
   - Я его вытащить не мог, - вроде бы сказал он.
   Не помню, когда пошел дождь, в ту самую минуту, когда я это услышала, или
  гораздо раньше, я ничего не замечала вокруг. Я бежала к "Шевроле", увязая в
  земле, и дождь хлестал по лицу, я потеряла туфлю и заплакала, а потом
  увидела милиционера, он поддерживал меня под локти, без конца повторяя:
   - Успокойтесь... Я ответила:
   - Там мой муж...
   - Там никого нет, - ответил милиционер. Мне показалось, он бредит.
   - Там мой муж! - заорала я, надеясь, что упаду в обморок и это все
  как-нибудь прекратится.
   - Его увезли. Здесь никого нет. Успокойтесь. Володя, вызови "Скорую",
  женщине плохо.
   - Он жив? - пробормотала я, цепляясь за чью-то руку и не слыша ответа. -
  Жив, - твердила я себе, а вокруг молчали. - Где он? Куда его увезли? Да что
  вы молчите? Помогите же мне... где он?
   Следующие несколько часов я помнила крайне смутно, постоянно балансируя
  на грани сознания. Должно быть, это и спасло меня от сумасшествия, в
  противном случае пережить