ственности, передалась Второму, а от
  второго - к Третьему. Причем Конституция Ханурии давно избавилась от налета
  лицемерия, характерного для псевдодемократий, где время правления президента
  ограничивалось четырьмя годами и двумя сроками. Там если и появится такой
  человек, как президент Ханурии, то не сможет подарить народу радость своего
  правления больше чем на восемь лет. Эту светлую картину лишь немного
  портила, гулявшая среди людей, подлая сплетня о том, что Второй Президент
  был не родным, а только приемным сыном Первого.
   Последние годы народ тревожила некоторая неясность дальнейшей
  исторической перспективы. У Третьего Президента не было сыновей - только
  дочери, и в силу сложившейся неопределенности среди ведущих генетиков возник
  осторожный спор. Одна часть ученых считала, что природная гениальность
  президента передалась его племяннику, другая - что его старшей дочери. В
  связи с этим проскользнула смелая гипотеза о том, что баба тоже человек.
  Участники дискуссии пока особо не распалялись. Ни у кого не имелось
  уверенности в своей победе, а проигрыш грозил большими неприятностями.
   Первый Президент всегда был с каждым ханурянином - едва ни от рождения,
  до самой смерти. Первая страница букваря открывалась портретом Первого
  Президента в его детские годы. Ханурянин рос, и, опережая его, на страницах
  учебников рос Первый Президент, становясь сначала стройным юношей, а потом -
  сильным молодым мужчиной. Глядя на его портреты, подрастающие мальчики
  видели,