учи битого саманного кирпича и обгорелых досок, бульдозеры
  сгребли в русло реки.
   Потом наступил сезон дождей, и вода в реке поднялась. Она унесла
  многое, хотя и не все. Еще года два или три у левого берега виднелся бугор.
  Сначала это был остров, потом - мель, а потом... и вовсе не осталось следа.
  Молодежь даже не знала, что раньше здесь стоял кишлак, но и знать это им
  было совсем ни к чему, а те, кто постарше, не любили о нем вспоминать. От
  бульдозерного ножа уцелела только часть деревенского кладбища, да и ту
  постепенно затянуло песком.
   На дороге номер один не существовало другого опорного пункта так
  подходящего для отдыха, как Байсу. Сезон дождей прошел пол года назад.
  Течение в реке уже стало малозаметным, но можно было найти яму глубиной
  почти по пояс.
   В эту пору река терялась в двухстах километрах ниже моста. Она не
  высыхала, вода просто уходила в песок.
   Обычно Степ приводил колонну к реке чуть позже одиннадцати, когда
  солнце только начинало звереть. По графику конвой должен был уходить из
  Байсу в пятнадцать часов. До одиннадцатой базы оставалось семьдесят
  километров. Хотя этот участок пути не считался легким и безопасным, чтобы
  его преодолеть, оставшегося до темноты времени обычно вполне хватало.
   Около четырех часов люди отдыхали либо в струях реки, либо в тени
  деревьев, или скрывшись от солнца под транспортом, в приятном сквознячке,
  постоянно дующем между колес. Долина в этом месте оказалась достаточно
  широка,