мущении Леха даже вскочил и теперь стоял на валуне в полный рост.
  Костяй снизу вверх внимательно посмотрел на него.
  
  - Не люблю, когда режиссерская лажа помогает героям, - заявил Костяй смело.
  - Герои сами разберутся, что к чему. Иначе они не герои.
  
  Для четырнадцатилетнего подростка сказано было сильно, и Леха снова
  замолчал. Он, в общем, был в курсе, что Костяй славен не только безусловным
  превосходством в беге на короткие дистанции, но и мудреными суждениями,
  ставящими порой в тупик и самых "прогрессивных" из учителей. Суждения эти
  обычно попадали в "яблочко", а потому спорить с Костяем было трудно. Если
  вообще возможно.
  
  - Но ведь фильм клевый? - на всякий случай переспросил Леха.
  
  Костяй снова вздохнул.
  
  - Фильм хороший.
  
  - Так чего же тебе еще надо?! - возмутился Леха.
  
  - Да-да, чего тебе надо? - поддержал его Алексий.
  
  - Достоверности, - ответил Костяй с таким видом, словно уже и не чаял, что
  его когда-нибудь поймут.
  
  Вот тут Леха нашел ответ. Он его, конечно, не придумал, а услышал как-то по
  телевизору из уст какого-то деятеля культуры, который то ли подвергал
  кого-то критике, то ли, наоборот, подвергался.
  
  - "Главное - не в достоверности обстоятельств, главное - в достоверности
  героев"!
  
  Эта мудреная фраза выскочила