в на чистом "автомате". Он прижался затылком к заголовнику
  кресла и резко потянул за держки катапульты.
  
  "Су-27" падал вниз, за ним тянулся шлейф черного жирного дыма, а Громов
  ждал, когда сработает система катапультирования. Восприятие времени
  изменилось. Секунды растягивались, воздух стал плотным и текучим, как вода.
  И только земля приближалась с устрашающей скоростью. Широко открытыми
  глазами Громов смотрел на зеленое поле аэродрома, которое надвигалось на
  него, заслоняя от Константина весь остальной мир.
  
  "Ну всђ, - мелькнула у Громова мысль. - Отлетался".
  
  Но тут его сильно тряхнуло, шестнадцатикратная перегрузка вдавила
  Константина в кресло, и через пять секунд он уже болтался между небом и
  землей под белым куполом парашюта.
  
  Впоследствии эксперты установили, что, если бы временной разброс
  срабатывания данной конкретной катапульты К-36ДМ превысил норматив хотя бы
  на долю секунды (а такое вполне возможно - ни один достаточно сложный
  механизм не застрахован от подобного), авиасалон в Ле-Бурже был бы омрачен
  смертью не одного, а двух пилотов.
  
  (В/ч 461-13 "бис", полуостров Рыбачий, октябрь 1998 года)
  
  Громов проснулся в поту и с тяжестью на сердце. Встал, подошел к
  раковине-умывальнику (в "бочке-диогене" всегда