ормально все. Врачи
  отремонтируют.
   Силен, Славка, очень силен мужик. В блиндаже живет, в глине по уши. А
  выглядит всегда, как на приеме дипломатическом. Убивай его - глазом не
  моргнет, выражения лица своего азиатского не изменит. А тут не смог. Всю
  правду сказать не смог. Не повредило парню кисть, оторвало напрочь. За
  "Муху"8 неразряженную, духами подброшенную, схватился. "Не твое -
  не трогай", - сотни раз долблено. В Новочеркасске еще, в центре каре
  омоновского стоя, командир отряда сводного раза три повторил простую эту
  истину. И нет в беде случившейся вины Славкиной. Но трубку телефонную
  положив, подломился он, лицо ладонями закрыл. На секунду прикрыл. А братва
  командирская, в телефонной очереди зубоскалившая, глаза отвела. Все вид
  сделали, что дружеской трепотней заняты. Не умеют они жалеть. И других
  жалостью не унизят, и сами сопли в чужую тельняшку ронять не будут. Только
  каждый, вздрогнув, от мысли черной отмахнулся. Только каждый мысленно через
  левое плечо поплевал.
   Чуть легче Николаичу. Сборная у него команда. Со всей России. Не живет
  он рядом с семьями боевых друзей своих. Не повезет "груз 200" в родной
  город. Не проходить ему на похоронах сквозь строй глаз скорбных, безответным
  вопросом измученных.
   Да только совестливый он мужик. И до конца своих дней сам себя казнить
  будет. Но это потом. А сейчас Николаич делом занят.
  
   - Змей, своих