заняты?
   - Бог знает. На палубе пусто.
   - Яхта движется?
   - Нет. Стоит.
   - На якоре? Не может быть. Здесь слишком глубоко.
   - Просто легли в дрейф.
   - Какого черта...
   - Скоро узнаем...
   Еще несколько гребков. Лодка идет совершенно бесшумно, лишь едва слышимые всплески, сливающиеся с всплесками волн.
   - Достаточно, - шепотом произносит рулевой, - Ближе нельзя. Ночью в море звук разносится, как в церкви...
   Сидящий рядом надевает на плечи миниатюрный баллон со сжатым воздухом, маску, закрепляет во рту нагубник. Поднимает правую руку, отдает беззвучную команду.
   Двое мужчин поднимают со дна лодки оружие - специальные автоматы - и без единого всплеска исчезают под водой. Третий уходит под воду следом. Маленькая моторка покачивается на едва заметных волнах. Она выкрашена особой краской и попросту сливается с цветом ночного моря. Рулевой сидит недвижно, как изваяние.
   Заметить суденышко можно, только наткнувшись на него.
   Трое пловцов появляются у борта яхты почти синхронно. Беззвучно цепляют обернутые резиной крюки и оказываются на палубе. Движутся бесшумно в сторону рубки. На мостике пусто. Один осторожно спускается в маленькую каюту, выставив вперед автомат и напряженно прислушиваясь.
   ...Мне теперь морской по нраву дьявол, Его хочу люби-и-и-ть...
   Ничего, кроме этой мелодии. Спускается второй. Подает знак - спускается третий.
   Каюта напоминает место побоища. У переборки лежит труп крупного, полнокровного мужчины - лицо его просто размозжено чем-то тупым и тяжелым. Еще двое убиты выстрелами в голову. Четвертый лежит у другой переборки, сжавшись калачиком, кровавый след тянется от середины каюты.
   Один из пловцов подходит к нему, щупает артерию на шее, подносит зеркальце к губам. Констатирует:
   - Жив. Но ненадолго.
   - Обследовать яхту! Немедля!