е к этой осени он без напряга сумел прикупить двухкомнатную квартирку на этом не самом модном курорте, приоделся, да и деньги на отдых оставались... За девок Слава не платил: этого добра здесь как грязи... Ну а вообще - сошелся с продавщицей-палаточницей, двадцатисемилетней "матерью-одноночкой", и жил себе, ни о чем не думая. Да и работа была - не бей лежачего подушкой. То "наехать" на кого-то, но не всерьез, а для понту, чтобы человечек раздухарился и начал гоношиться... Тут его, видимо, и подлавливали... Как, на чем - это было уже не их дело. А еще - торчать при особнячке и изображать из себя сильно крутых.
   Именно изображать: Славик был достаточно опытен, чтобы числить себя и "подельников" вовсе по другой масти, в сравнении с теми, кто иногда наезжал в особняк. Немногословные, неприметные люди, не выделявшиеся ни внешностью, ни лицом; но всех их делала "близнецами" вовсе не безликость: в каждом чувствовалась спокойная сосредоточенная воля, которая не остановится ни перед чем...
   Что еще от них требовал Хозяин - так это безукоризненную дисциплину. Даже в мелочах. "Дисциплина не самоцель, но необходимое условие достижения цели", - любил повторять он. Впрочем, к какой цели стремиться ему, Славику Егорову, он не знал.
   Иногда, правда, посещала его мысль: почему в общем-то за такую непыльную работенку так весело платят?.. Но потом решил резонно: платят - и хорошо.
   Значит, порядок такой. Да и навык дисциплины всегда пригодится потом, по жизни... Хотя... Ощущение какой-то обреченной несвободы бередило порою душу, особенно в такие вот тяжкие, туманно-слякотные предутренние часы... Словно он и не жил вовсе, а двигался на ощупь в каком-то сыром желтом болотистом тумане, когда под ногами вязкая хлюпающая влага, без дороги, без цели, без смысла...
   Славик сплюнул зло. Какой, на фиг, смысл?! Может сейчас хоть кто-нибудь