овторила я.
   - Умница. - Он убрал руку. Я услышала, как скрипнуло кресло, потом звук
  шагов. Хлопнула входная дверь, а я все сидела, тараща слепые глаза и
  обливаясь потом.
   "Мне надо подняться", - билось в мозгу, но я не могла: там, за чертой
  света, кто-то мог подстерегать меня. Я стиснула голову руками, заорала
  "мама", прыгнула вперед и замерла в спасительной темноте.
   - Они ушли, - громко сказала я и испугалась. На четвереньках я выбралась
  в прихожую и включила свет, стояла, прижавшись к стене, ожидая, когда
  стихнет резь в глазах, потом осмотрелась: никого. Я вернулась в комнату,
  рыдая от бессилия, зажгла верхний свет. Комната была пуста. Я выключила
  настольную лампу возле постели и обессиленно сползла на пол. Не знаю,
  сколько я так сидела, без мыслей, опустошенно, завороженно, в комнате стало
  сереть, близился рассвет. Я смогла подняться и вышла в ванную. Из зеркала на
  меня смотрело чужое лицо с совершенно безумными глазами. Чувство было такое,
  точно мне изнасиловали душу. Собрав все силы, я подняла голову и сказала
  громко в пустоту:
   - Ты, ублюдок! Я тебе врала, от первого до последнего слова я тебе врала.
   В дверь звонили весьма настойчиво. Я осторожно подошла и спросила:
   - Кто?
   - Я, открывай.
   Я открыла и увидела Люську, ее левый глаз украшал здоровенный синяк.
   - Были? - спросила я.
   - Твою мать, твоего