, шереметьевская таможня,
  русские таможенники издеваются над эмигрантами. Вторая глава -- полет
  русских эмигрантов в Вену в сопровождении гэбэшных бугаев, которые даже в
  самолете следят за каждым твоим жестом. А третья глава...
   Но третью главу я не успел продумать: рядом со мной в масляной черноте
  июльской ночи вдруг ослепительно вспыхнули мощные фары и Цветная вертушка
  полицейской машины -- прямо мне в глаза.
   Я встал и пошел с пляжа, держа в себе новый замысел, как трепетную
  свечу. Но тут же услышал мужской радио- голос:
   Эй, ты! Стой! Не двигайся!
   Я остановился. Правая дверца машины открылась, из нее вышла темная
  фигура и, слепя меня мощным фонариком и хрустя ботинками по песку, стала
  медленно приближаться. В опущенной книзу правой руке этой фигуры я даже в
  темноте угадал пистолет.
   Don't move!-- сказала фигура, приближаясь, но теперь голос был женский
  и негритянский по тембру
   Я не двигался.
   Фигура замерла в трех шагах, слепя мне глаза фонариком. За ее спиной в
  машине сидел еще один полицейский, держал у рта микрофон радиотелефона и
  что-то говорил в него.
   Как зовут?-- сказала мне баба-полицейский. Я назвался.
   Где живешь?
   Два квартала отсюда...
   Адрес!
   Я сказал свой адрес.
   Что ты здесь делаешь?
   Праздную...-- усмехнулся я.
   Празднуешь что?-- требовательно, как ворона каркнула она.
   Я пожал плечами и сделал неопределенный жест рукой, который она тут же
  оборвала