ворота и по аллее направились в сторону церкви. Здесь,
  возле кирпичной кладбищенской ограды, похоронены наши бабушка и дедушка. С
  них мы обычно начинаем посещение. Могилы радовали глаз цветущими бархатцами.
  Мышильда принесла воды, мы немного прибрались, расставили цветы и присели на
  скамейку. Я посмотрела на памятник с выбитыми на нем датами. Если мужчины в
  нашем роду мерли как мухи, то женщины, как будто желая компенсировать их
  столь недолгое пребывание на земле, доживали до глубокой старости. Бабуля
  отметила свой девяностолетний юбилей и скончалась на следующий день, пережив
  супруга на тридцать лет. Думаю, дедушка ее дождался с большим трудом.
  Впрочем, судя по рассказам, встреч с дражайшей половиной он никогда особенно
  не искал. Победу свету его носило от Львова до Шанхая, а бабушка была тяжела
  на подъем и за ним не поспевала.
   Мышильда полезла за сигаретами, а я рявкнула:
   - Не смей при бабке.
   - Глупость какая, - разозлилась сестрица, но закурить все же не решилась,
  вздохнула, посмотрела на меня и сказала:
   - А у меня бабушкины бусики остались, янтарные. Она еще в них на
  фотокарточке, помнишь, возле дома с сокровищами?
   - Помню, - кивнула я и вздохнула. Ключевая фраза была произнесена, и
  мысли, мои и Мышильдины, само собой, потекли в одном направлении.
   - Как думаешь, - через некоторое время спросила сестрица, - они там?
   - Кто? - прикинулась я дурочкой.
   - Сокровища, конечно.