бой...
   - Как, интересно? - съязвила я. За три месяца он кончал с собой раз
  двадцать, причем каждый раз так глупо и неудачно, что у меня чесались руки
  помочь ему и разом прекратить все это.
   - Лиза... - простонал он очень громко.
   - Иннокентий Павлович, - ядовито начала я. - Вы, как адвокат, должны
  знать, что подобное поведение называется шантажом...
   - Мне все равно, как это называется, я хочу вернуться. Я сейчас стою на
  балконе, и одного твоего слова достаточно...
   - Стой, - перебила я. - Ты имеешь в виду наш балкон?
   - Да, - жалобно ответил последний, а я вздохнула:
   - Кеша, я тебя умоляю, у нас первый этаж. Я согласна: балкон расположен
  достаточно высоко, но не настолько, чтобы ты мог разбиться. Внизу кусты, это
  смягчит удар, и ты уж точно не разобьешься, зато исцарапаешь лицо и руки и
  будешь выглядеть совершенно нелепо. К тому же ты уже дважды прыгал с нашего
  балкона и даже руку не смог сломать.
   - Ты бесчувственная, - растягивая слоги, сказал Иннокентий Павлович и
  зарыдал, а потом ехидно добавил:
   - Я могу подняться на крышу. У меня есть ключ от чердака.
   - О Господи... - Я смотрела на свои ноги, но даже это не помогало. - Чего
  ты хочешь?
   - Еще один испытательный срок, - довольно сообщил он.
   - Зачем, ты все равно его провалишь.
   - Нет. Я чувствую в себе силы. Я люблю тебя и чувствую в себе силы. - Он
  вроде бы развеселился, а я окончательно скисла и сказала:
   - Ладно.