ыло. Всего-то пять часов езды.
   - Да, - согласилась я и притормозила. - Смотри, указатель на речной
  вокзал, значит, нам туда.
   Мышильда извлекла карту.
   - За поворотом должна быть улица Верхнеслободская, а чуть ниже наша -
  Гончарная или Чкалова, Бог знает как ее теперь называют.
   - Сейчас узнаем, - заверила я. Новенькая вывеска радовала глаз. - Улица
  Гончарная, - прочитала я, испытывая некоторое удовлетворение оттого, что
  улице вернули ее старое название. - Дом семьдесят шесть, а наш седьмой.
   - Значит, поезжай прямо. - Мышильде не сиделось на месте, она ерзала и
  была готова вывалиться в открытое окно.
   Под лай собак и взгляды старушек на скамейках мы с шиком прокатились до
  тринадцатого дома, испытывая некоторое, вполне объяснимое нетерпение. Здесь
  улица делала плавный поворот, мы тоже сделали и ошалело замерли. Пятый дом
  смотрел на нас сияющими чистотой окнами, девятый тоже смотрел, правда, без
  сияющей чистоты, а вот седьмого не наблюдалось. Вместо него простирался
  пустырь, спереди заросший терновником. а на остальном обширном пространстве
  крапивой.
   - А где же он? - растерялась Мышильда.
   - Черти слопали, - нахмурилась я. Дома в самом деле не было. Куда он мог
  подеваться?
   Я выбралась из машины и подошла ближе к пустырю. Сзади раздался вопль и
  грохот ведер, я повернулась и увидела на тротуаре мужичка в трико, желтой
  майке и луже воды, он слабо дергал босыми ногами и таращил