ентики проверим.
   - Чего он хочет? - опять спросил Витюня. - Ну, мент, ну дает. Ты чего в
  дом врываешься? Тебя звали?
   - Иван Петрович, - торопливо заговорила я. - Ребята приехали со мной из
  города, выпили, с кем не бывает. Сами знаете, проспятся, поумнеют, не
  обращайте внимания, пожалуйста.
   Тут по-кошачьи мягко подошел Сашка.
   - Все выяснил, дядя? Вот и топай отсюда по-доброму.
   Я взглянула на Сашку и слегка попятилась, сообразив, что самым опасным из
  троих был он. Иван Петрович до трех считать умел и сообщение о побеге из
  тюрьмы, безусловно, слышал, больше всего я боялась, что он решит стать
  героем, однако мудрость перевесила.
   - Ну что ж, - примирительно произнес он. - Догуливайте. До свидания,
  Маша.
   Повернулся и ушел. На негнущихся ногах я пошла за перегородку выпить воды
  и дождаться, когда зубы перестанут стучать. За столом шел спор.
   - Мотать надо, - сказал Сашка. - Мент дотошный, явится, и не один.
   - А чего ему надо, а?
   - Документы.
   - Так дай ты ему документы, пусть полюбуется. Документы... Чего ты, Саня?
  Выпьем, брат, забудь про мента.
   Сашка ушел в переднюю, пробыл там минут десять и заглянул ко мне за
  перегородку.
   - Куртку накинь, выйдем, - сказал он сурово. Уже на улице спросил:
   - Деньги у тебя где?
   - Здесь, - заторопилась я, вынимая кошелек.
   - Хорошо. Потопали, Марья Павловна. Мы пошли огородом. За небольшим полем
  начинался