ожилась.
   - А то. Отец-то Павел Сергеевич?
   - Да. А ты откуда знаешь?
   - От верблюда. - Сашка хохотнул и покачал головой:
   - То-то я удивился, больно ты на папу напирала, когда с муженьком
  разговаривала - "скажи папе", ясно.
   - Ты чего к моему отцу привязался? - разозлилась я.
   - Да нет, не то думаешь, - успокоил Сашка. - Письмо у меня к нему. Надо
  передать. - Он помолчал немного и спросил:
   - Машка, а ты знаешь, кто твой отец?
   - Мой отец - это мой отец, вот кто. Чем занимается, не знаю и знать не
  хочу. Зато знаю, что человек он хороший и меня любит. Пожалуй, только он и
  любит.
   - А муж-то как же, Марья?
   - А муж - не твое дело.
   - Понял. Мне когда толково объяснят, я завсегда пойму. - В Сашкиных
  глазах появились два средней величины черта и нахально на меня уставились.
   - Саш, а за что тебя посадили? - помолчав немного, спросила я.
   - Зa убийство.
   - Что? - Рот у меня открылся, а вот закрываться не желал, хотя я очень
  старалась.
   - Вот до чего доводит любопытство, - развеселился Сашка. - Уже боишься, а
  тут место тихое, ты да я, и никого больше.
   - Врешь ты все. Я тебе не верю. Кого же ты убил?
   Сашка насмешливо улыбнулся, вздохнул, сморщил нос и нараспев проговорил:
   - Много безвинных душ лишил я жизни, и все они были любопытные.
   - Расскажи мне о себе, - попросила я, окончательно уверившись, что он
  врет и для меня скорее всего безопасен.