спешил. Вздохнул и ответил:
   - Милиционер. Только я ему не верю. Если он стукач, кто-нибудь там
  шнырять будет, за тобой следить, а я за ним.
   - Как же милиционер? То есть...
   - Опять начинаешь? - возмутился Сашка. - Эдак мне полгода объяснять
  придется, что к чему. А делать этого никак нельзя, потому что операция
  совершенно секретная. Целый склад наркотиков. Представляешь?
   - Представляю, - вздохнула я. - А куда мне ехать, ну, после того, как я
  эти деньги получу?
   - Таксисту скажешь, в центр.
   - А потом?
   - Потом суп с котом. Пока и этого хватит. Сейчас твоим внешним видом
  займемся. Если мой мент работает на мафию, там тебя сфотографируют, и не
  раз, а потому выглядеть ты должна так, чтоб родной отец не узнал. Волосы
  твои роскошные уберем под паричок, барахлишко шлюхинское, бюст - как два
  арбуза. Давай, одевайся.
   Сашка стал мне помогать, придирчиво разглядывая, а я чувствовала себя
  дура дурой, особенно с накладной грудью. Он нахмурился, нацепил на меня
  очки, отступил на пару шагов и кивнул удовлетворенно:
   - Годится.
   - Саш, а ты надо мной не смеешься? - спросила я.
   - Мне, Машк, не до смеха. На карте моя жизнь и жизнь многих хороших
  людей. А ты все это никак не уразумеешь. Бестолковая ты, Машка. Красная
  помада есть? Губы накрась.
   - Это не мой цвет.
   - Будет твой.
   Сашка стоял рядом и наблюдал, высунув от усердия язык, за