пор,
  пока не пришел папа. Юлька, должно быть, ревела от жалости, а у меня повод
  рыдать в голос был очень даже подходящий.
   - Чего это вы? - удивился отец и стал поить нас чаем. Мы понемногу
  успокоились, и я задала вопрос, который меня очень волновал:
   - Папа, а Багров, который меня привез, он кто?
   - Спаситель твой? - удивился отец. - А черт его знает. Объявился по
  осени, привез письмо от одного человека. Мне он понравился. Я ему сказал,
  приходи, если что. А тут вдруг такое случилось... Он как раз в тот день
  пришел, когда выкуп взяли, а тебя не вернули. Пришел и говорит: "Помоги,
  Павел Сергеевич", а я ему:
   "Саня, рад бы, только у меня такое горе, голова кругом". У меня, Машка,
  знаешь ли, на душе было... в общем, объяснил я ему, а он: "Дружок, мол, у
  меня есть, большой специалист по таким делам, вряд ли, говорит, без него
  обошлось, а если и без него, так он наверняка что-нибудь да узнает". Я ему:
  "Саня, любые деньги, все, что хочешь, лишь бы дочь вернуть". Вот и выручил,
  дай Бог ему здоровья.
   - И сколько же он взял с тебя, папа? - деревянным голосом спросила я.
   - По-божески, Машка, не ограбил. Да за то, что он тебя вернул, я его
  золотыми червонцами рад покрыть с головы до ног.
   Комната скакала и прыгала, как черти в Сашкиных глазах, мне бы зареветь,
  кинуться к отцу, но слез уже не было, и к отцу я не бросилась. Если ему
  сказать правду, он Багрова