ернуться, вот тут-то машина и
  заглохла. Промучившись минут десять, я с тоской поняла, что заводиться она
  не собирается. Такое случалось и раньше, только не в дождь, в лесу, на
  дороге, где и днем движение не Бог весть какое, а вечером и вовсе ни души.
  Обычно всегда находились помощники, однако сегодня на них рассчитывать не
  приходилось. Я включила приемник, прослушала пару песенок, утешая себя тем,
  что кто-нибудь все равно поедет мимо и поможет.
   К одиннадцати я стала свыкаться с мыслью, что заночевать придется здесь.
  Ночи холодные, до ближайшего села километров восемь, да и кто меня пустит в
  такое время? Чертыхнувшись, я вышла из машины и подняла капот. Дождь лил,
  как из ведра, и я сразу промокла. Под капотом не было ничего интересного,
  единственное, что я могла, проверить клеммы на аккумуляторе, что я и
  сделала, само собой, без всякой надежды на успех.
   Из-за дождя я не услышала шагов и, скорее даже не увидев, а почувствовав
  присутствие человека, подняла голову и замерла с открытым ртом: рядом стоял
  здоровенный детина в куртке с капюшоном. Лица его в темноте я не разглядела,
  но было в этом появлении что-то настолько зловещее, что сердце мое жалко
  екнуло и куда-то провалилось. Полминуты мы стояли молча, не двигаясь. Руки
  он держал в карманах, ни сумки, ни удочки, ничего, что указывало бы на то,
  что может делать человек в это время на пустынной дороге в лесу?
   - Ну,