гроб вгоняешь. Ты не спишь ночами, пьешь,
  куришь до отупения и пялишься в потолок.
   - Странно, да? - спросила я насмешливо. - На моем месте другая женщина
  веселилась бы до упаду. И спала по ночам сладко, точно младенец.
   - Самое страшное позади, - помолчав, сказал он. - Осталось две недели.
  Две недели ты можешь выдержать? Без коньяка и ночных истерик?
   - А что изменится через две недели? - жалобно спросила я, а Сашка пожал
  плечами.
   - Он вернется.
   - И что? - Я стиснула рот рукой, боясь, что опять разревусь.
   Сашка долго смотрел на меня, очень долго, за это время я немного
  успокоилась, прикрыла ладонью глаза от света и стала смотреть в никуда, а
  потом попросила:
   - Ладно... Прости меня. У тебя своих забот полно. Я веду себя как
  последняя дура. Прости.
   - Какие у меня заботы? - хмыкнул он, вытянулся рядом, обнял за плечи и
  стал гладить мои волосы.
   - Помнишь, я болела корью... - неожиданно спросила я. - В каком классе?
   - В детском саду. В подготовительной группе. А что?
   - Ничего. Просто подумала... Как давно это было...
   Тогда я вроде бы шла на поправку, и мама выписалась на работу. Сашка
  жаловался на головную боль, и родители на всякий случай оставили его дома.
  Мы играли в разбойников, прыгали с шифоньера на диван, разучивали на пианино
  "собачий вальс" и вообще веселились от души. К обеду у меня вдруг поднялась
  температура, я задыхалась и тряслась в ознобе.