ось это не меньше пяти минут, потом я покраснела, а он
  сказал:
   - Меня зовут Димой, а вас?
   - Алена, то есть Лена, - торопливо ответила я, и далее по аллее мы
  следовали рядом, не спеша и потеряв всякий интерес к ботанике.
   Почти сразу выяснилось, что мы приехали из одного города, Димка заявил,
  что это судьба, а я просто порадовалась: одно дело познакомиться в Евпатории
  с молодым человеком из какого-нибудь Красноярска, находящегося в нескольких
  тысячах километров от моей малой родины, и совсем другое, когда курортное
  знакомство имеет шанс перерасти в нечто большее. Оно и переросло. В августе
  мы вернулись домой, а в октябре, когда мне исполнилось восемнадцать, подали
  заявление в загс. Далее следовало бы произнести что-нибудь вроде: они жили
  долго и счастливо, но это, к сожалению, не про нас. Димка прожил после
  данного события только шесть лет, и очень сомневаюсь, что был счастлив все
  эти годы. Хотя поначалу все шло хорошо. Я училась в институте, Димка
  работал, и на его зарплату жить было можно, хотя и скромно. Родители
  разменяли трехкомнатную квартиру на две однокомнатные, и мы получили в свое
  распоряжение приличное жилье.
   Потом родился Ванька. С двумя бабушками, дедушками и таким мужем, как
  мой, бросать учебу не было никакой нужды, время шло, сын подрастал, а
  институт я благополучно закончила.
   Примерно за год до этого Димка нашел себе новую работу, вскоре в семейной
  лодке появилась