я, намереваясь идти в спальню переодеваться, и тут
  мама сказала:
   - А грибы? И компот. Вишневый, нет, лучше рябиновый. - И я вместо спальни
  пошла в погреб, пошла потому, что привыкла соглашаться с мамой, хоть и не
  видела особой нужды ни в грибах, ни в компоте.
   Погреб был за гаражом, забавная домушка под железной крышей. Я
  направилась в ту сторону. Из-за угла вывернул Ванька на велосипеде.
   - Ты куда, мам?
   - В погреб.
   - А зачем?
   - За компотом и за грибами.
   Мы достигли погреба, я пешком, а сын, используя трехколесный велосипед
  как самокат.
   Я толкнула дверь, обитую железом, вошла внутрь, нашарила рукой
  выключатель и зажгла свет. В погреб надо было спускаться по металлической
  лестнице. С трудом открыв люк, я заглянула вниз.
   - Я с тобой, - сказал Ванька.
   - Вот только попробуй, - погрозила я пальцем: сын был одет в новый
  костюмчик небесно-голубого цвета, и после посещения погреба его наверняка
  пришлось бы переодевать.
   - Ну, мама, - закапризничал он.
   - Можно подумать, ты никогда не был в погребе, - покачала я головой и
  сурово добавила:
   - Марш в дом. Одна нога здесь, другая там. И велосипед убери.
   Ванька сморщил нос, но, подхватив велосипед, покатил к дому. Дождавшись,
  когда он поставит велосипед у крыльца, я, удовлетворенная сыновним
  послушанием, спустилась в погреб. Хотя в дом мы переехали недавно, погреб,
  стараниями моей мамы, был забит до отказа.